Катынский концепт информационной войны

Катынский концепт (катынский миф, Katyn) — созданный министром имперской пропаганды нацистской Германии Йозефом Геббельсом в 1943 г. политико-пропагандистский концепт касательно описания обнаруженных в урочище «Козьи горы» на Смоленщине захоронений польских военнослужащих. Это понятие несколько раз меняло своё содержание в ходе холодной войны и было сделано транснациональным символом и основой построения польской национальной идентичности и одним из компонентов оформления современных историко-политических концепций «первой советской оккупации 1939—1941 гг.» Польши, Прибалтики, Украины и Белоруссии и «второй советской оккупации Европы». «Катынь» стала одним из наиболее опасных инструментов гибридной войны, оружием разрушения целостности сознания народа России, считает доктор исторических наук А. Ю. Плотников.

Создание мифа

В современном международном обороте термином Katyn принято обозначать расстрел 21 857 польских граждан, захоронения которых начали раскапывать нацисты с февраля 1943 года, а затем к найденным могилам были добавлены аналогичные захоронения в других точках, далеко за пределами Западной области и Смоленщины. Изначально для обозначения места применялось его географическое наименование «Козьи горы» (О. В. Корнилова) или «окрестности Смоленска» (профессор Алексей Плотников.

Согласно этому концепту, в урочище Козьи Горы были расстреляны вывезенные туда из трёх лагерей НКВД (Козельского, Осташковского и Старобельского) и тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии польские офицеры, элита польской армии.

Слово Katyn впервые использовано в передовице главной нацистской газеты «Фелькешир беобахтер» 16 апреля 1943 г. В статье с заголовком «12 000 польских офицеров убиты еврейскими коммандос» сообщалось об обнаружении останков офицеров и священнослужителей, якобы расстрелянных большевиками, а проиллюстрировано это было рисунком отвратительного «еврейского комиссара-большевика» и лежащих во рву благородных польских жертв. Интересно, что в первой публикации третьей стороной, «благословившей расправы», была названа Великобритания, с намёком на то, что англичане не выполнили союзнических обязательств по отношению к Польше в 1939 году. Затем англичан перестали упоминать как соучастников, а количество жертв сократили до 10 тыс..

Слово «Катынь» (Katyn) применительно к событиям стало применяться в печати и пропаганде с подачи министра пропаганды Третьего рейха Геббельса, намеренно усиливавшего психологическое воздействие этой информации из-за аллюзии с польским словом kat («палач», «мучитель», «убийца»). Этнический поляк и советник президента США по вопросам национальной безопасности З. Бжезинский также подчёркивал, что три первых буквы слова Katyn составляют польское kat (палач).

При этом в общении с местным населением в 1943 году по-прежнему использовалось название Козьи горы: так, обращение лейтенанта полевой полиции Фосса к населению Смоленска и его окрестностей от 3 мая 1943 г. гласило: «Кто может дать данные про массовое убийство, совершенное большевиками в 1940 году над пленными польскими офицерами и священниками в лесу Козьи Горы…».

В опубликованном в сентябре 1943 года официальном отчёте об эксгумации, опубликованном в издательстве НСДАП, употребляются оба названия: документ озаглавлен «Amtliches Material zum Massenmord von KATYN», а раздел с допросами жителей близлежащих сёл — «Der Kosy-Gory-Hügel — eine alte Richtstätte der Tscheka» («Холмы Козьи горы —старое место исполнения Чека»). Отчёт гласил, что при эксгумации обнаружены уже не 12 или 10 тысяч, а 4 143 тела, 70 % из которых удалось идентифицировать по документам.

После разгрома Третьего рейха и вынесения приговора Нюрнбергского трибунала, на котором массовые убийства на Смоленщине рассматривались в ряду военных преступлений нацистов, политический контекст Katyn не только поддерживался определёнными политическими силами, но и постоянно развивался на протяжении долгих десятилетий вплоть до современности.

Последнее определение понятия Katyn является версией предыдущих концептов, менявших друг друга с постоянным увеличением числа жертв, географии мест расстрелов и захоронений. Историк Оксана Корнилова чётко разграничила Katyn с его прямым созвучием с польским «kat» (палач), и название населенного пункта Кáтынь, однокоренное с глаголом «катать» или существительными «кать», «катунъ» (стан, лагерь). В общественном дискурсе слово Катынь употребляется с ударением на второй слог, а понятия Katyn и топоним Кáтынь не разграничиваются. Только в монографии А. Эткинда слово Katyn стало нарицательным: главы книги названы «Katyn в Польше», «Katyn в Беларуси», «Katyn в Смоленске», «Katyn в Кáтыни».

Предпосылки появления первой версии (Nazi-Katyn)

После разгрома нацистов в Сталинградской битве, с которого начался коренной перелом в ходе Второй мировой войны, Геббельс выдвинул на смену концепции «нового порядка» пропагандистский концепт «Новой Европы» — объединение подчинившихся нацистам европейских стран в священной борьбе с большевизмом, против СССР. Доктрина «Kraft durch Furcht» («сила через страх») должна была показать всему миру, что большевистский Советский Союз хуже нацистской Германии.

Ещё одной задачей концепта было опорочить Советский Союз в глазах союзников, сорвать переговоры на Тегеранской конференции 1943 года.

На деле во время войны и в первые послевоенные годы не вызывало сомнения нацистское авторство преступления в Козьих горах: для гитлеровцев, развернувших охоту на польскую интеллектуальную и военную элиту в самой Польше, это было рядовым и не самым крупным преступлением.

На Нюрнбергском процессе фигурировала телеграмма, направленная весной 1943 г. одним из советников Польского генерал-губернаторства главному административному советнику Вайрауху в Краков и предоставленная трибуналу американцами. В ней сказано, что при эксгумационных работах под руководством доктор Герхарда Бутца служащие польского Красного Креста нашли пули и гильзы немецкого производства, явно указывающие, к смятению «местных властей», на очевидный «немецкий след» расстрелов. Запись в дневнике Геббельса в тот же период примерно того же содержания: если станет известно, что в Козьих Горах обнаружены немецкие гильзы, вся затея потеряет смысл. Геббельс понимал, что нельзя доказать расстрел поляков в 1940 году из немецкого, а не штатного оружия НКВД.

Вторая версия и эмигрантское правительство Польши

Известно, что усилиями «польского правительства в изгнании», которое 18 декабря 1939 года объявило войну Советскому Союзу войну из-за передачи Литве Вильно и Виленской области, интернированные во время сентябрьской кампании 1939 года польские военнослужащие автоматически превратились в военнопленных.

Это же правительство продолжило подведение «научной» базы под цифру в 10 000 жертв вслед за Геббельсом. До конца 1940-х гг. в Великобритании удалось выявить 9 988 имен «катыньских» жертв.

Формирование версии

Второе содержание концепта Katyn, сформированное с началом холодной войны и просуществовавшее до развала СССР, гласило о расстреле 14,5 тыс. польских офицеров и полицейских из трёх лагерей — Козельского, Осташковского и Старобельского. В опубликованной в 1948 году в Лондоне польским издательством «Gryf» и переизданной на английском языке в 1951 году книге писателя Ю. Мацкевича «Катыньское преступление в свете документов» схема Katyn строится на том, что в апреле — мае 1940 г. 15 тысяч польских офицеров и полицейских из указанных лагерей НКВД были вывезены в неизвестном направлении, за исключением 400 человек, перемещённых в Павлищев Бор, затем в Грязовец и оттуда попавших в армию Андерса. Автор делает вывод, что «пропавшие» были расстреляны в Козьих горах.

В 1949 г. бывший заключённый Старобельского лагеря А. Мочиньский, в мае 1940 г. этапированный в Павлищев Бор, затем в Грязовец, где и проживал вплоть до массовой сталинской амнистии августа 1941 г., опубликовал в том же эмигрантском издательстве «Gryf» книгу «Катыньские списки» («lista katyńska») на основании рассказов своих переживших войну товарищей.

Характерно, что на протяжении нескольких десятков лет в тщательно разрабатывавшейся схеме Katyn не имелось свидетельств о белорусской и украинских «катынях».

Тема Катыни стала муссироваться в антисоветском формате в 1950-х гг., когда в сенате США была организована специальная комиссия, вынесшая вердикт о том, что расстрел поляков в Катыни — преступление НКВД.

Подтверждение от Горбачёва

Подтвердить вторую схему Katyn помогли проходившая под антисоветскими лозунгами перестройка, М. С. Горбачёв и его помощники, которые откликнулись на высказанное польской стороной требование предоставить поимённый список 14 500 жертв. В секретной сопроводительной записке к проекту постановления ЦК КПСС «К вопросу о Катыни», подписанной 22 марта 1989 г. Э. Шеварнадзе, В. Фалиным и В. Крючковым, указывалось: «Подтекст кампании очевиден — поляку внушают, что Советский Союз ничем не лучше, а, может быть, и хуже тогдашней Германии, что он несет не меньшую ответственность за возникновение войны и даже за военный разгром тогдашнего Польского государства».

Тем не менее 13 апреля 1990 г. советское руководство заявило о вине НКВД СССР в «Катынском расстреле», выпустив печально известное «Заявление ТАСС». После этого М. Горбачёв передал В. Ярузельскому две папки со списками военнопленных из лагерей Козельск и Осташков, направленных в распоряжение областных управлений НКВД в Смоленске и Калинине, а также поименным списком учётных карточек убывших из лагеря в Старобельске в апреле — мае 1940 г.

В 1991 г. эти списки были опубликованы в Польше Е. Тухольским в книге «Убийство в Катыни. Козельск, Осташков, Старобельск. Списки жертв».

Мемориализация

Концепт Katyn предусматривал наряду с публикацией данных о количестве жертв и подбором индивидуальных биографических данных для них его закрепление в общественной памяти через мемориализацию — обустройство символических «катыньских кладбищ», куда нацисты привозили «международных наблюдателей», «туристов» из оккупированных стран, местных жителей, военнопленных. Летом 1943 года первое братское кладбище в Козьих горах разбили нацисты: шесть квадратных групповых могил и два индивидуальных захоронения генералов.

В 1996 г. ельцинское правительство подписало российско-польское соглашение об увековечивании памяти польских граждан — жертв Katyn.

Аналогичный российско-польскому соглашению документ в 2000 году подписала Украина.

На этом основании 17 июня 2000 года было открыто кладбище в Харькове, 28 июля — в Козьих горах, 2 сентября — под Тверью в Медном. Архитектурное решение всех мемориалов идентично: по центру находится символическая «яма смерти», где якобы находились останки, а по периметру располагаются таблички с именами. Таким образом, по мнению Оксаны Корниловой, были увековечены 14,5 тыс. имен с ксерокопий этапных списков, переданных М. Горбачёвым полякам.

На входе на всех трёх кладбищах установлено изображение «Креста Сентябрьской кампании» — юбилейной медали, учреждённой польским эмиграционным правительством в сентябре 1984 г. для тех, кто в 1939 г. воевал против нацисткой Германии или против Советского Союза, с датами «1.IX» и «17.IX» под польским гербовым орлом. Последняя дата, вероятно, должна напоминать о бегстве польского правительства из своей страны для продолжения деятельности в Лондоне. Однако на деле в статуте медали "17 сентября"преподнесено как день «оккупации Польши советской армией в 1939 году». «Преступление Katyn» — это итог и символ этой «оккупации».

Третья версия

Третья (1992 г.) схема Katyn появилась после развала СССР, когда на фоне реализации геополитических интересов Польши возникли новые понятия «украинская Katyn» и «белорусская Katyn». При правлении Б. Н. Ельцина в 1992 году вниманию общественности были представлены как «главное доказательство преступления НКВД» три документа: «Записка» Л. П. Берии членам Политбюро от марта 1940 г. (без конкретной даты), копия «Постановления» Политбюро от 5 марта 1940 года (плюс несколько листов «выписок»), а также «Записка Шелепина» в ЦК КПСС 1959 года. Все эти документы имеют явные признаки неаутентичности и, вероятно, были изготовлены специалистами по приказу, но так, чтобы при последующей экспертизе их поддельность было легко установить. Это подтвердилось на процессе по делу КПСС 1992 года (Делу о запрете КПСС), на который эти фальшивки впервые были представлены как доказательство преступности партии и обоснование её запрета. Суд отказался приобщить эти документы к доказательствам, усомнившись в их подлинности.

В третьей версии Katyn в число погубленных были включены 7 305 польских граждан, содержавшихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии, якобы расстрелянных на основании все того же опубликованного в 1992 году постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. В Польше эти документы были опубликованы как «документы геноцида».

В рамках мемориализации этой схемы на окраине Киева в 2012 г. было открыто очередное польское «катыньское» кладбище — Быковня («Bykovnja»). На базе скелетных останков количество захороненных определено в 1688, из которых по найденным предметам установлено 9 имён, однако таблички были установлены на 3 435 имён из «украинского катыньского списка» (1994). Мемориал в Быковне называют «катыньским кладбищем» с добавлением порядкового номера — четвёртого.

Польские власти добиваются разрешения на эксгумацию с последующим сооружением символического катыньского кладбища и в Белоруссии, в Куропатах, что при положительном решении белорусского руководства создало бы символический противовес мемориалу преступлениям гитлеровских оккупантов и их пособников в Хатыни и помогло бы утвердить пропагандистский тезис о равной опасности нацизма и большевизма. Поэтому важно разграничить названия и понятия Кàтынский" (от топонима Катынь) и «Катыньский» (от пропагандистского Katyn), подчёркивает О. Корнилова.

Ответственность за отрицание в Польше

Эволюция концепта Каtуп («Катынский вопрос», «Катынское дело») в современной Польше превратила название исторического события периода Второй мировой войны и маркер национальной идентичности в догму, любые попытки критического осмысления этой темы запрещены и приравниваются к отрицанию Холокоста. Требования к Российской Федерации «признать вину Советского Союза в геноциде поляков — при том, что большая часть из предъявляемых 22 тыс. катыньских жертв никогда не была ни эксгумирована, ни идентифицирована — являются ярким примером так называемых войн памяти, причем с антироссийским политическим подтекстом», считает О.Корнилова.